вторник, 26 мая 2009 г.

Оправдание Шалухина

     
      Шалухин Станислав Петрович. Уфимский поэт. Родился 1 марта 1952 года в Уфе. Погиб 2 июля 2002 года в автокатастрофе. Статья была написана при жизни поэта.


[cut читать]

     
      1
     
Есть дни, имеющие над человеком особую власть,  дни, в которые словно солнце выглянуло из-за туч и осветило все другим, волнующим душу светом.
В такие дни туго завязанные узлы человеческой жизни словно отмокают и поддаются, не развязываясь до конца, но как бы показывая, откуда что берется и какой в этом смысл. Оттого, должно быть, так популярны у нас  юбилеи, особенно среди литераторов, что страницы журналов и газет когда ни раскрой – статья за статьей, словно целое поколение подводит итоги и, недовольное собой, бросается к другому юбиляру - может быть, он оправдал их жизнь.
     
      2
     
Они пришли в литературу в начале восьмидесятых годов, когда большинству было уже за тридцать. Это объяснимо - родившиеся в послевоенное десятилетие, они испытали на себе не только хрущевскую оттепель, но и заморозки лютого брежневизма. Но сложились обстоятельства и время – руководить уфимским литературным объединением стал Рамиль Хакимов, да и у них уже было к тому времени что-то свое. Не только опыт противостояния литературным зомби и вурдалакам, тем, кто мертвой хваткой до сих держит за горло русскую литературу, но опыт душевный, выраженный в стихах  - у них уже было что сказать «городу и миру».
Я говорю о поколении Николая Грахова и Иосифа Гальперина, Станислава Шалухина и Сергея Воробьева, Айрата Еникеева и Анатолия Иващенко.
Сегодня я бы хотел рассказать об одном из них – о Станиславе Шалухине.
     
     
      3
     
     
Станислав Шалухин родился 1 марта 1952 года в семье служащих.  Коренной уфимец. Учился в школе, в Башкирском госуниверситете. Писал диплом о творчестве Юрия Кузнецова, что, в общем- то, не так обычно. Служил в армии. Потом работа. За тридцать лет трудовой биографии поменял множество рабочих  мест – «Ленинец»,  другие газеты, издательство «Китап», пресс-службы разных фирм (это уже в перестройку), сегодня работает в одном карликовом литературном журнале. О себе он пишет так (это аннотация к новой книге):
«Автослесарь; артразведчик; студент; журналист; учитель; депутат горсовета; поэт, бард, лауреат фестивалей самодеятельной песни; член Союза писателей РБ. Автор многочисленных публикаций, выпустил сборники стихов «Посвящение» (1985) и «Посвящение – 2» (2000); записал на свои стихи лазерный компакт-диск «Берега» (2000)».
Кажется, это все. Хотя, разумеется, это не так.
     
      4
     
Станислав Шалухин - лучший русский поэт поколения, поколения тех, кто родился в пятидесятые годы. Это определение я берег под конец юбилейной статьи, чтобы  потом, когда читатель уже подспудно освоится, согласится  с этой мыслью, выстрелить ею как последним патроном фейерверка.
Но мы не на войне и не на параде, и редкие дни, когда внимание публики останавливается на ком-то, сменяются просто жизнью, в которой столько всего намешано, что порой не разберешь, где что начинается и во что выливается. Высокое и низкое, смешное и серьезное переплетаются в самых причудливых пропорциях, вот и разберись, что к чему.
Но разбираться надо, потому что жизнь имеет свойство заканчиваться. Вы помните, чем она заканчивается? Оттого и надо подводить какие-то, пусть промежуточные итоги, оттого надо вырабатывать свое отношение ко всему на свете. Оттого надо иметь свой взгляд, что жизнь - не полигон для воплощения всех возможных путей самореализации человека, они-то поистине безграничны. Нет, жизнь дается нам для того, чтобы ... И вот здесь существует множество всяких ответов. И вот один из них.
     
      5
     
Я не помню, когда впервые встретил Станислава Шалухина. У меня такое чувство, что я знал его всегда. Но было это, скорее всего, на заседании литературного объединения при газете «Ленинец», там и было. Мрачные Восьмидесятые стояли за окном небольшого зала в Доме печати, словно туман непонятного времени года. То ли это зима, поворотившая в сторону весны, то ли это осень, а завтра ударит мороз и  вся земля окутается снегом. А, может, это  летняя ночь, неожиданно промозглая, каприз природы, и только.
Но то было за окном, а в небольшом душноватом зале живые люди вели нескончаемые споры о литературе, о жизни, о любви и смерти, обо всем, что творилось на свете. Это был не диссидентский кружок, члены которого в бессильной ярости обливают ядом все на свете, это было живое дело для живых людей. Никто не отменял того, что творилось за окном, но вспыхивали глаза, но были ответы на вопросы, которые мучают каждого молодого человека именно когда он молод. В этой атмосфере, в этом ореоле  я и запомнил Шалухина, одного из тех, на ком все держалось.
     
6
     
Проходят годы, и многое случается в жизни. Внешняя сторона жизни другого человека не проходит мимо нас. Мы всегда знаем, кто где работает, кто чем занимается. Но порой о звездах телеэкрана, об их мучениях и переживаниях известно больше, чем о людях, к которым хорошо относишься, которые живут рядом, в одном городе.
Что я знал о Шалухине после литературного объединения? Что живет, работает. Мы общались. Приходил я к нему, в редакцию газеты «Ленинец», предлагал открыть литературную страницу «Остров». Он там был заместителем редактора, предложение мое поддержал. Литературное приложение вышло, а потом выходило еще много лет. Выходит и сегодня. Не лишним оказалось, полезным газете. Я воспринял это как должное, врать не буду. Только теперь понимаю, насколько все это было сложно,  какую головную боль заработал на этом деле Шалухин. Легче всего было просто отказать. Но он этого не сделал. Почему - я тогда об этом не думал.
     
      7
     
В 1974 году стихи Станислава Шалухина обсуждали в русской секции местного союза писателей. Молодой автор не ждал ничего дурного, ведь его в частной беседе уже похвалил один из заправил, так сказать, смотрящий за литературным процессом. Каково же было изумление, когда его обвинили во всех смертных грехах, начиная с мистики и кончая  упадничеством.
      Почему это случилось, отчего? Нет ответа...
     
     
      8
     
Есть ответ. И он таков - в тридцатые годы выросло в нашей стране чудовище ханже-фашизма. По коридорам учреждений рассовало оно своих зомби, тех, кто не способен создать ничего художественного, но гнобить живое – на это они мастера. Хотя такие- не скажу люди -бывают во все времена.
      На краткий миг после смерти Сталина и ХХ съезда  притихли вурдалаки, в страхе, что сейчас выползут на свет грязные бумаги, которые они писали куда надо, но пронесло, и в лютый мороз брежневизма они правили свой бал без оглядки на кого бы то ни было.
     
      9
     
Все это кажется историей, которая не имеет никакого отношения к сегодняшнему дню. Что случилось, собственно? Ну, поругали молодого человека, начинающего поэта, значит, так и надо. Никто же не закрывал ему дорогу в литературу… Нет, было не так. Именно что закрывали дорогу в литературу, именно убивали насмерть.
Государство у нас пронизывает все поры общества, от него никуда не спрятаться. И освящает деятельность человека - тоже оно. Укажет пальцем – будет Циолковский гением-провозвестником нового века, не укажет – будет Высоцкий певцом блатных песен и вообще личностью сомнительной.
Этим и пользуются вурдалаки, засели они в норах коридоров, взяли на себя труд доносить свой змеиный шип по начальству, чем и занимаются многие годы. Эта метафора, к сожалению, реальна. Вы даже не представляете себе, насколько.
     
10
     
Почему, говоря о поэте, я до сих пор только раз упомянул его стихи? Это трудный вопрос. Вспомним Гомера, ведь нам неизвестно, чем он занимался в жизни, нам остались его стихи, а это и есть главное, определяющее, скажем так. О поэтах позднейших времен можно набрать целую кучу негативных примеров, так что же – вот прекрасные стихи, а все остальное так, шелуха.
Да, это так. Но для нас, живущих, важнейшее значение имеет человек со всеми своими делами, со всей своей аурой. А стихи, их путь пролегает через душу человека. И если душа человека мертва, разве стихи дойдут до читателя неискаженными, чистыми, светлыми, как Божья роса? На то и дается жизнь поэту, чтобы он сохранил свою душу живую, чтобы светлым был путь до читателей его стихов.

11

Живет в Уфе литературный вурдалак. Мягкий, слащавый, чуть ли не с юности неторопливый, тормознутый, как говорят теперь. Никто не поверит, что за этой личиной скрывается зверь. Но это так. Никто никогда не слышал от него доброго слова, никому не сделал он добра, и повсюду, где он работал, люди не понимали, почему все стало так плохо, отчего вдруг человек пошел на человека в дикой злобе, и вздыхали облегченно только когда он уходил или его уходили по жадности его воровской, которую он скрыть не в силах. И вот он улыбается мягкой улыбкой, и невидимая кровь светится на его полуприкрытых клыках, и он словно загибает невидимые пальцы: «Година пережил, Сущевского пережил, Банникова пережил, Хакимова пережил»,  и уж не знаю на кого загибает он следующий палец. О какой живой душе может тут идти речь?
Но есть и другие разновидности.
Живет в Уфе литературный зомби. Двадцать лет он служил письмоводителем в скромной конторе. Спивался потихоньку, но вдруг фортуна повернулась  и забросила его в литературные начальники. Сколько гордости обнаружилось в сем создании, сколько спеси. Одной рукой он создает журналы, другой  громами повелевает. Вечный подкаблучник, вдруг почувствовал он сладость распоряжаться судьбами. Жадно впитывает он доносы нижестоящих, и сладкая улыбка играет на его лице. Таких просто жаль – они не понимают, что ими просто играют, и  в нужный момент колесо подтолкнут вурдалаки, они это умеют, и где ты, дорогой? Что с тобой случилось? Только вопли и стоны, уже заглушенные медоточивыми речами  сытых вурдалаков.

12

Он не сделал карьеры, ну и плевать. Даже в местный союз писателей    его приняли только в 48 лет. Ну так что же?  Он выпустил на сегодняшний день только три книги, причем одну за свой счет. Ну, еще выпустит.
Главное,  что Шалухин сохранил душу живую. Я говорю об этом с гордостью, с уважением, с радостью. Его стихи живые, в них и радость, и грусть, и ответы на многие вопросы.  Не случайно в последние годы в его творчестве начался новый подъем. Он пишет. Он работает. К нему тянутся люди, к нему тянутся родственные души. Не случайно именно теперь, после многих лет забвения и одиночества, он встретил своего композитора, с которым они записали много прекрасных романсов. Это новое слово в русском романсе, помяните мое слово.
 Был поэтический вечер в музее имени Тюлькина. Читали стихи, пели песни. И вдруг  одна слушательница, чуткий человек, сказала: «Смотрите, когда читают стихи о дожде – идет дождь, когда о солнце – выходит солнце». Мы прислушались. Так оно и было.  И когда Шалухин продолжил чтение, стал читать стихи о соловье – о чудо! – за окошком засвистел соловей.
Чудо  продолжилось. Чудо продолжается.
Читайте Шалухина, и пусть печаль уйдет и останется только безграничная радость жизни.
[/cut]


Рейтинг блогов

hit counter

Смешной сон

Приснился мне сон. Будто звонит мне кто-то и говорит:
- Я однокурсник Горюхина(это уфимский прозаик, главный редактор журнала "Бельские просторы").
-Ну хорошо, - говорю я. -Его пока нет, что передать?
-Да не надо, - сказал голос в трубке. -Он сморщится, скажет: "Гарипов- дилета-ант!"
Это было так похоже, что я захохотал и проснулся от собственного смеха.

Рейтинг блогов

hit counter

понедельник, 25 мая 2009 г.

По следам Башкирского "девственника"

Мой друг поэт Владимир Глинский, он же юзер [info]dzecko написал о моей книжке, в которую вошли два романа.



Пока не настал аушылык

Из чего состоит писатель Айдар Хусаинов? Он состоит из «Ночных пловцов», «обезьянки Лу-Лу», всеобъемлющего, и поэтому никем невиданного «ОЭ», и конечно из романов «Башкирский девственник» и «Аждаха».
И пока не пришло забвение – «аушылык» - я продолжаю перечисление тех точек, на которых уютно расположилось пространство под именем Айдар Хусаинов. Благо, что теперь после выхода в твердом переплете из недр издательства «Вагант» двух необыденных романов Айдара это занятие стало намного приятнее. Еще более приятно, что в обоих из них мне пришлось присутствовать в качестве персонажей того безумства, которое автор называет жизнью.
Эта жизнь становится ареной непрерывных трансформаций птичек в монстров, монстров в пернатых, чьи головы всегда светлы, а ноги  - грязны, по меткому замечанию автора, вынужденно слоняющегося между птичьими клетками и мрачным бестиарием.
«Когда перед вами человек, не всегда понятно, кто он, - птичка или монстр. Не всегда удаётся дождаться, пока он умрет, чтобы выяснить это», - на самом деле именно этим вопросом и задается Айдар Хусаинов на протяжении всех 10 печатных листов, в которые органично влипли оба его романа.
«Если человек не изменился с момента последней встречи, - напоминает он, - то это птичка. Хотя это может быть и монстр, проходящий стадию птички. У птички очень мало сил. У монстра их много. Поэтому птичка щебечет и смеется, а монстр занят своими делами. Кстати, это первый признак монстра…».
Айдар населяет мир своих романов персонажами из реальной жизни и сопрягает их в сюрреальном переплетении событийной ткани нашего Бытия. Хотя, иногда так и хочется воскликнуть за киношным Иваном Грозным: какое еще тут «бытие мое»?! Не повезло нашему поколению с Бытием. Да что там с Бытием?! Нам и с банальным бытом-то как-то не повезло повстречаться в течение своего ожидания на каком-то полустанке времен. И это ожидание совершенно неожиданно, как то вдруг, оказалось той единственной жизнью, за пределами которой остается только зыбь мифологий и сказочных былин идеологического сознания.
И чтобы не потеряться в этой несмешной Комнате смеха, приходится вслед за стариком из «Аждахи» перебирать в памяти своей то немногое, что составляло нашу жизнь, в ожидании того момента, когда придет аушылык:
«Я – Муйнак, мое племя – усерген, наше дерево – рябина, наша тамга – перекрещенные стрелы, наш клич – Муйтан!».
Писатель Айдар Хусаинов состоит из «ночных пловцов», «обезьянки Лу-Лу»…
Владимир ГЛИНСКИЙ.


Рейтинг блогов

hit counter

Как же быть, если что

Пишу я о жизни разных стран, пора бы вернуться и к человеку, к вам и ко мне.
Как известно, мы живем в эпоху перемен. Что ни день, телевидение сообщает нехорошие новости, к которым надо приспосабливаться. Чем же страшны перемены?
Вот здесь http://husainov.livejournal.com/15049.html я писал о том, что каждый из нас живет в определенном жизненном коридоре в определенном ритме. А что произойдет, если этот ритм будет  нарушен, если человека выбьют из этого коридора?
Вот свидетельство историка Сергея Волкова (http://salery.livejournal.com/29608.html#cutid1):
В откликах на один из предыдущих постов меня спрашивали (leo-sosnine), что я думаю о причинах "рабской животной покорности убийцам; почему, казалось бы, довольно вменяемые люди не брали инициативу в свои руки?". Вопрос на самом деле очень интересный, многоплановый и выходящий за рамки поведения отдельного человека. Но что касается чисто личностного поведения, то, в общем, так.
Справедливости ради надо заметить, что все-таки не все такую покорность проявляли. Свидетельством этого является тот красноречивый факт, что с самых первых дней (как видно из материалов эксгумации и актов суд.-мед. экспертизы по жертвам красного террора) и до конца 30-х довольно часто руки казнимым скручивали за спиной колючей проволокой или просто связывали (не говоря о том, что к моменту расстрела человек часто находился в таком физическом состоянии, когда о сопротивлении речь идти не могла).
Причин пассивного поведения перед лицом смерти мне лично видится, как минимум, четыре (любой из которых совершенно достаточно): осознание безполезности сопротивления, психологический слом, опасения ухудшить судьбу близких и "эффект свершившегося факта". Понятно, что истребляемых в ходе чисток советских функционеров это вовсе не касается: для них палачи вовсе не были врагами, и постановка вопроса о том, чтобы "прихватить их с собой" тут просто неуместна. В ином же случае какой-то из этих факторов действовал; преодоление их идет уже по разряду героизма. Причем, что касается 20-30-х годов, когда система была отлажена и не оставляла шанса скрыться и уцелеть, тем более.
Другое дело, что поведение человека перед расстрелом есть лишь частный случай готовности при определенных обстоятельствах пассивно принять свою участь и неготовности к борьбе, когда самого расстрела в принципе еще можно избежать. Тут играет роль конкретно-историческая обстановка, которой трудно проникнуться, не пережив ее. Бывает, напр., что решающим фактором становится психологический шок от крушения привычного порядка.
Впечатления очевидцев 18-го года: "Начинаются аресты и расстрелы... и повсюду наблюдаются одни и те же стереотипные жуткие и безнадежные картины всеобщего волевого столбняка, психогенного ступора, оцепенения. Обреченные, как завороженные, как сомнамбулы покорно ждут своих палачей! Не делается и того, что бы сделало всякое животное, почуявшее опасность: бежать, уйти, скрыться! Однако скрывались немногие, большинство арестовывалось и гибло на глазах их семей...". "Вблизи Театральной площади я видел идущих в строю группу в 500-600 офицеров, причем первые две шеренги арестованных составляли георгиевские кавалеры (на шинелях без погон резко выделялись белые крестики)... Было как-то ужасно и дико видеть, что боевых офицеров ведут на расстрел 15 мальчишек красноармейцев".
Но удивляться нечему. Подобно тому, как медуза или скат представляют в своей стихии совершенный и эффективный организм, но, будучи выброшены на берег, превращаются в кучку слизи, так и офицер, вырванный из своей среды и привычного порядка, униженный, а то и избитый собственными солдатами, перестает быть тем, чем был. И тут уже надо обладать нерядовыми личными качествами, чтобы не сломаться. Одно дело - умирать со славой на поле боя, зная, что ты будешь достойно почтен, а твои родные – обеспечены, и совсем другое – получить пулю в затылок в подвале, стоя по щиколотку в крови и мозгах предшественников.
Вообще решится на борьбу, не имея за спиной какой-либо "системы", психологически чрезвычайно трудно. Известно, что первые антибольшевистские добровольцы были весьма немногочисленны. Когда я сталкивался с недоумением по этому поводу, то всякий раз предлагал прикинуть ситуацию на себя: "А вот вы пойдете, бросив семью без средств к существованию (и почти с гарантированной вероятностью уничтожения) через вражеские кордоны с 60-70%-м риском погибнуть еще до того, как возьмете в руки оружие?". Обычно не отвечают, но если б даже половина сказала, что пойдет, я бы все равно не поверил.
Да, тысячи на это, тем не менее, решались, но десятки тысяч – нет. Ну да, известны случаи, когда мать говорила последнему из оставшихся у нее сыновей: “Мне легче видеть тебя убитым в рядах Добровольческой армии, чем живым под властью большевиков”. Но многие ли матери могли сказать такое? Всякое такое поведение в любом случае представляет собой нестандартное явление.
Известный донской полковник В.М.Чернецов, пытаясь в свое время убедить надеющихся "переждать", сказал: “Если большевики меня повесят, то я буду знать - за что я умираю. Но когда они будут вешать и убивать вас, то вы этого знать не будете". И действительно, он сложил голову, нанеся большевикам изрядный урон, а не послушавшие его офицеры, все равно выловленные и расстрелянные, не знали, за что они погибли. Думаю, он поступил рационально, а большинство заблуждалось.
Конечно, иногда и вполне нерациональную гибель трудно осудить. Шт.-ротм. гр. Н.Н.Армфельт после развала армии находился в Киеве, будучи уже в отставке, носил штатскую одежду и как уроженец Финляндии имел в кармане финский паспорт. При начавшихся там в январе 1918 г. расправах с офицерами, он мог не опасаться за свою жизнь. Но когда в гостинице, где он жил, были схвачены проживавшие там офицеры, в т.ч. его сослуживцы по л.-гв. Кирасирскому Ее Вел. полку, добровольно пожелал разделить их участь и был расстрелян вместе с ними. (А мог, скажем, из Финляндии прибыть к Юденичу и хоть пару большевиков ухлопать).
Почему еще проблема "покорности – непокорности" кажется существенной? Важно понимать, что все поступки, порожденные нерядовыми личными качествами, по сути своей "ненормативны". Их не только нельзя от людей требовать, но и нельзя ожидать. Следовательно, на них нельзя рассчитывать. А слишком часто приходится сталкиваться с прогнозами, расчетами и надеждами, основанными на том, что от людей ждут то, чего они не могут, попросту "много хотят" от них. Но люди есть люди»...
Ну что же тут можно сказать?  Что посоветовать?
Ну, во первых, я бы хотел повторить те рекомендации, которые содержатся в том моем посте, на который я дал ссылку выше.  Их достаточно, чтобы жить в тонусе и быть готовым к новому и неожиданному.
Во-вторых, вы можете представить себя героем приключенческого романа, и не одного. Подумайте, что вы реально будете делать, если
А) на землю  прилетят инопланетяне и начнут охоту на людей
Б) на нас нападут американцы или китайцы
Г) случится землетрясение
Д) с ближайшего кладбища повылезают зомби
Е) В городе появится знаменитый Хищник
ж ) вас уволят с работы
На самом деле  это только слабые подобия ужасов, которые могут обрушиться на нас, ведь каждый боится чего-то своего. Ну так представьте себе это,  найдите выход и тогда вы будете готовы. Если что.

Рейтинг блогов

hit counter